Один из постоянных экспертов «Свободной прессы» — кандидат исторических наук, доцент Факультета мировой политики МГУ им. М.В. Ломоносова Алексей Фененко, — высказал оригинальную версию о фундаментальных причинах Второй мировой. Эта версия актуальна тем, что позволяет понять логику действий современных игроков, направленную на ревизию Ялтинских договоренностей 1945 года. Специально для нашего издания Алексей Фененко рассказал, почему события 150-летней давности влияют на нынешнюю геополитическую повестку.
— Многие историки на Западе всерьез утверждают, что Вторую мировую предрешил пакт Молотова-Риббентропа, подписанный 23 августа 1939 года, — говорит Алексей Фененко.
— У меня такая трактовка всегда вызывала неприятное чувство. Я даже не буду касаться темы почти детективной находки оригинала секретного дополнительного протокола: его текст был опубликован только в 1993 году. Но даже если признать подлинность этого документа, фиксирующего раздел Восточной Европы между СССР и Германией, считать его прологом ко Второй мировой никак невозможно. Просто потому, что, на мой взгляд, Вторая мировая была неизбежна с 1870 года.
Именно в 1870-м году ситуация в мире радикально изменилась. До этого момента действовал Венский порядок, сложившийся на Венском конгрессе 1815 года (общеевропейская конференция после Наполеоновских войн, в ходе которой были определены новые границы государств Европы, — «СП»). Да, этот порядок переживал модификации — и после Июльской революции во Франции 1830 года, и после Крымской войны, — но в целом это был все тот же Венский порядок.
Но в 1871 году, после франко-прусской войны, возникает мощная Германская империя — государство, которое нацелено на тотальную ревизию правил игры. На ревизию правил межгосударственного взаимодействия в Европе, ревизию колониальных империй, и на гегемонию в континентальной Европе. У Германии был мощнейший военный потенциал, который давал ей шансы на ревизию. Плюс Германия получила союзников -сначала Австро-Венгрию по соглашению 1879 года, а затем и Италию по Тройственному союзу 1882 года.
Параллельно Берлин начал колониальную экспансию. В 1884 году Германия организует уже Берлинскую конференцию по Африке, где впервые сталкиваются германские и британские интересы. Но Германия опоздала к территориальному разделу мира: ей достается немного территорий в Африке и кое-какие острова на Тихом океане. Поэтому пришедший к власти в 1888 году император Вильгельм II начинает строительство мощного военно-морского флота с целью отобрать колонии у Великобритании и Франции.
Вильгельм II также обещает «наверстать упущенное на Ближнем Востоке»: начинается строительство Берлин-Багдадской железной дороги. Канцлер Бернгард фон Бюлов открыто заявляет, что скоро германские военный арсенал окажется у границ главной британской колонии — Индии. Не случайно в это время Германию охватывает настоящая истерия «ариософии»: ведущие немецкие историки, археологи, этнографы заявляют о родстве немцев с иранцами, индийцами, народами Центральной Азии и Тибета. Они прикрывали формирующуюся политическую идеологи, что задача Германии — освободить «арийских братьев» от власти Великобритании и России.
Ответом Лондона стала оккупация в 1899 году Кувейта, которая обесценивала строительство Берлин-Багдадской дороги. Германия в ответ поддерживает буров на юге Африке в ходе англо-бурской войны 1899−1902 годов. Берлин усиливает контакты с Османской империей и Персией. Все это делало практически неизбежной большую войну Германии с Великобританией и Францией за «передел мира».
«СП»: — Как реагировали европейские страны на стремление Германии к ревизии мирового порядка?
— Они начали формировать контральянсы. И, надо сказать, у России — правительства Александра III — был выбор, кого поддержать в этой игре. Можно было сделать ставку на Германию, но Александр III, видя, что возникает опасность германской гегемонии в Европе, делает ставку на поддержку Франции. В середине 1880-х годов Петербург окончательно ссорится с Австро-Венгрией (проблема влияния в Болгарии) и Германией (отказ гарантировать нейтралитет на случай ее новой войны с Францией). Выбор, в какой оказаться коалиции, был не у Сталина в 1938-м, а у Александра III в 1886-м. И он своей выбор делает.
Вовсе не случайно в Париже самый красивый мост через Сену — мост Александра III. В 1893 году был оформлен франко-русский военный альянс, который затем, с 1907 года, переплавляется в тройственную Антанту. Другими словами, Россия волею судьбы оказывается в антигерманской коалиции. И именно здесь — еще накануне Первой мировой — все политические задачи, которые были реализованы во Второй мировой, были сформированы и сформулированы.
Поэтому я бы не разделял Первую и Вторую мировые войны. Ведь посмотрите, к чему стремилась Германия, что намечало еще правительство Вильгельма II?
Полный разгром Франции и полную ее ликвидацию как великой державы, желательно геополитическое устранение Великобритании с континента, захват ее колоний, а при благоприятных условиях — еще и вторжение на Британские острова. Плюс — если происходит война с Россией — захват ее западной части, как минимум, до Днепра и Двины, то есть создание «Центральной Европы» («Миттельевропы») под германским господством. А на Ближнем Востоке — создать пояс германского влияния через Османскую империю, Персию, Афганистан до Индии.
А теперь положите эти задачи, сформулированные правительством Вильгельма II, на задачи, сформулированные правительством Гитлера, — и вы с удивлением увидите, что между ними есть прямая преемственность.
В свою очередь, Франция стремилась к ликвидации Германской империи как единого мощного образования, Великобритания стремилась к ослаблению Германии, но сохранению ее в качестве противовеса России и Франции. Наконец, Россия уделяла главное внимание не Германии, а ликвидации Австро-Венгрии, продвижению на Балканы и в Центральную Европу.
А теперь вспомним, какую территорию Сталин в 1945 году потребует от союзников в качестве зоны безопасности для Советского Союза. В общем, это преимущественно бывшие земли Австро-Венгрии — как ни покажется это странным.
«СП»: — Если расклад сил определился уже к 1910−1912 годам, почему эти политические задачи не были решены в ходе Первой мировой?
— Технические средства, которые были в начале XX века в распоряжении великих держав, этого не позволили. Явное несоответствие задач и материально-технической оснащенности армий, в конечном счете, привело к тому, что Первая мировая война завершается ничем для всех сторон.
Да, рухнули четыре империи — Российская, Германская, Австро-Венгерская и Османская. Германия потеряла колонии, ряд второстепенных территорий в Европе, лишилась права иметь полноценные вооруженные силы, была обложена репарациями, но сохранила возможность воссоздать военный потенциал. Немецкое общество не считало себя побежденным. Генерал Ганс фон Сект, главнокомандующий Рейхсвером, открыто называл Версальский договор «договором трех „не": несправедливым, нетерпемиым и невыполнимым».
Британия вроде бы победила, но с этого времени начинается распад Британской империи. Франция, по сути, стала победителем, но лишилась статуса великой державы. Она надорвалась настолько, что после Первой мировой будет строить подобие Великой китайской стены возле своих границ — линию Мажино для обороны от Германии, и пытаться выстроить Малую Антанту для сдерживания Германии: хорош победитель!
США вообще отказываются ратифицировать Версальский договор, хотя именно Вашингтон выступал за создание блока независимых государств между Германией и Советской Россией — за ту самую Малую Антанту (альянс Чехословакии, Румынии и Югославии, созданный в 1920—1921 годах).
Япония была не довольна итогами Вашингтонской конференции, поскольку ей не предоставили равенства в линкорах с Великобританией и США, и лишили возможности мирной экспансии в Китай. В результате японцы стали понимать, что без крупного военного конфликта прорваться дальше невозможно.
То есть, сами решения 1919−1922 годов, не побоюсь этого слова, делали неизбежным продолжение мировой войны. Это, кстати, не моя фантазия. После подписания Версальского мира французский главнокомандующий, маршал Фердинанд Фош, сказал знаменитые слова: «Это не мир, это перемирие на 20 лет». Он как в воду глядел — ровно через 20 лет начнется Вторая мировая война.
«СП»: — Почему именно на 20 лет, что произошло между двумя войнами?
— Во-первых, подтянулись материально-технические средства: были созданы танковые корпуса и современная авиация, включая истребительную и бомбардировочную, которая была даже способна решать стратегические задачи. В результате политические планы, которые были задуманы в конце XIX века, получили возможность реализации.
Во-вторых, в Германии и Японии были установлены тотально-мобилизационные режимы, которые смогли всю промышленность поставить на военные рельсы. Сталинская индустриализация и «новый курс» Рузвельта тоже были во многом мобилизационным моделями экономики. Накануне тотальной войны все великие державы, кроме разве что Франции, пытались в той или иной форме выстроить мобилизационные системы.
В-третьих, развитие международных отношений в 1930-х годах воспроизвело логику международных отношений конца XIX века. Сразу после прихода Гитлера к власти, разрывается советско-германское партнерство (в рамках Раппальского договора и серии допсоглашений, которые позволяют Рейхсверу проводить военные разработки на советской территории), и Германия пытается договориться с Великобританией и Францией о частичной ревизии Версальского порядка. И здесь стоит отметить несколько моментов, которые были гораздо важнее пакта Молотова-Риббентропа для возникновения Второй мировой.
Первый из них — так называемый «План Макдоналда» 1932 года. В это время, напомню, шла Женевская конференция по разоружению, и премьер-министр Великобритании Джеймс Макдоналд выдвинул соответствующий план: всеобщее разоружение по заранее составленным лимитам. Но такой план означал признание равенства побежденной Германии с державами-победительницами. Именно тогда была подписана специальная декларация 1932 года, которая уравнивала права побежденной Германии с другими странами в вопросах разоружения и вооружения.
Второй важный момент — Гитлер, начиная процесс ремилитаризации Германии, будет ссылаться именно на решения Женевской конференции. Ведь как Гитлер поставит вопрос? Он скажет: если у нас нет равенства в вопросе разоружения — если другие страны не хотят разоружаться до уровня Германии, — то у Германии есть право довооружиться до уровня других государств. И если Лига Наций не хочет разоружения, то Германии там делать нечего. Другими словами, благодаря плану Макдоналда и игре с разоружением, Германии удается отменить военные статьи Версальского договора.
Наконец, третий момент — весна 1933 год, проект так называемого «Пакта четырех». Муссолини попытался сыграть роль посредника между Германией, Францией и Великобританией. Под его руководством был разработан проект соглашения, которое узаконило бы возможность ревизии военных статей Версальского договора при незыблемости его политических статей. И хотя он не был подписан, у руководства Германии возникало ощущение возможности ревизии границ в Европе.
«СП»: — На Западе популярно мнение, что Сталин подталкивал Гитлера к агрессии. Это так?
— Игру с Германией вела Великобритания. В тогдашнем британском истеблишменте было две партии: одна во главе с королем Эдуардом VIII выступала за сближение с Германией, другая — за диалог с Францией. В 1934 г. Лондон отказался от участия во французском проекте «Восточного пакта» — соглашения о признании незыблемости существующих границ в Восточной Европе. 16 марта 1935 г. в Германии была восстановлена всеобщая воинская обязанность. Одновременно было принято решение о создании германских военно-воздушных сил. Британия после формального пошла на соглашение с Германией. Министры иностранных дел Сэмьэел Хор и Иоахим фон Риббентроп обменялись письмами, в рамках которых британская сторона признала за Германией право иметь надводный флот тоннажем в 35%, а подводный флот — 45% тоннажа от британского. Фактически Гитлер понял, что договориться с Великобританией можно.
Кстати, если почитать «Майн кампф» *, Гитлер не сравнивал себя со Сталиным — он сравнивал Германию с Британской империей
«СП»: — Ощущала ли угрозу Восточная Европа?
— В 1934 году министр иностранных дел Франции Луи Барту попытался заключить «Восточный пакт" — который бы включал в себя пояс государств от Польши до Югославии. Идея Барту заключалась в следующем: Германия должна была дать гарантии незыблемости границ на востоке страны, установленных Версальским мирным договором. До этого Германия, в 1925 году, по Локарнским соглашениям дала такие гарантии в отношении западных границ, и теперь ставился вопрос о гарантиях на востоке.
И сорвала Восточный пакт ни кто иной, как Польша. Она 26 января 1934 году заключила с Германией пакт о ненападении. В результате на пять лет Варшава, по сути, стала тесным союзником Германии.
После убийства Барту и короля Югославии Александра VI 18 октября 1934 года, страны Восточной Европы переориентировались на взаимодействие с Германией, а вовсе не с Советским Союзом и Францией. Исключением была Чехословакия, но ее, как мы помним, по Мюнхенскому соглашению 1938 года великие державы Запада сдали. Кстати, Мюнхенское соглашение не ликвидировало Чехословакию — оно только передавало Судетскую область Германии. Униженная и ослабленная Чехословакия продолжала жить, и нарушила ситуацию снова именно Польша: она в ноябре 1939 года предъявила претензии на Тешинскую Силезию, что и привело к окончательной гибели и распаду Чехословацкого государства в марте 1939 года.
Германские войска входят в Прагу, и создают два имперских протектората — Богемию и Моравию. Все помнят, что провозглашается независимая Словакия во главе с Йозефом Тисо и его режимом, который заявляет о сотрудничестве с Германией. И в тот же день — 15 марта 1939 года — провозглашается маленькое государство Карпатская Русь во главе с Августином Волошиным — на основе русинской автономии в Ужгороде. Это государство сразу же отправляет телеграмму Гитлеру с просьбой, учитывая традиции (то есть Австро-Венгрию), взять его под протекторат рейха. Это государство, правда, просуществовало всего два дня: из Берлина пришел ответ: мы ценим дружбу украинского народа, но не можем это сделать технически, и предлагаем вам присоединиться к Венгрии в обмен на гарантии самой широкой автономии.
Этот эпизод — два дня существования Карпатской Руси — для Сталина не прошел незамеченным. Он помнил 1918 год, и приход на Украине к власти сначала прогерманской Рады, а потом гетмана Скоропадского. Сталин опасался, что немцы, как в 1918 году, снова попытаются разыграть карту украинского сепаратизма. Это тоже один из моментов, который мы часто упускаем из виду, говоря о расчетах Сталина перед Второй мировой.
Обращаясь к политике Советского Союза, мы также забываем, что в то время советское руководство считало: главным будет не Западный, а Дальневосточный фронт. К такой оценке подталкивала и японская агрессия в Манчжурию 1931 года, провал советско-американских переговоров 1933—1935 годов по Тихоокеанскому пакту, и японская агрессия в Китай, Хасан и Халхин-Гол.
Мы забываем, что к тому времени фактически в течение года между СССР и Японией шла серьезная необъявленная война. 20 августа 1939 года Георгий Жуков начнет наступление на реке Халхин-Гол, которое приведет к разгрому 6-й императорской армии Японии. Где здесь были гарантии, что Германия после разгрома Польши остановится, и СССР не будет втянут в военный конфликт на два фронта — и с Германией, и с Японией? Тем более, что Германия — это союзник Японии по Антикомминтерновскому пакту?
Эта возможная война на два фронта оставалась для СССР латентной угрозой, причем основным виделся японский фронт. Между тем, Сталин хорошо помнил опыт русско-японской войны 1904−1905 годов, которая привела к поражению императорской России.
Летом 1939 года советское руководство все время держало в голове, что первым фронтом будет японский, а европейский театр военных действий будет вспомогательным.
Тем временем в Европе, после Мюнхена, наступил период игры без правил, когда одновременно реализовывалось несколько действий. Гитлер предъявляет претензии на Данцигский коридор между Восточной Пруссией и остальной Германией к Польше (Польша получила эту полосу земли в 1919 году по Версальскому договору; она обеспечивала ей доступ к Балтийскому морю). Кроме того, Гитлер 22 марта 1939 года захватывает литовскую Клайпеду — просто-напросто высаживается и заявляет, что Мемель становится частью Германии, то есть самостоятельно переносит границы.
Вот тогда Великобритания и Франция заявляют о гарантиях Польше, и это становится толчком к переговорам о трансформации европейской системы.
«СП»: — По каким направлениям шли эти переговоры?
— Направлений было три. Первое — были секретные англо-германские переговоры, которые давно опубликованы. Их вели от Великобритании советник министерства иностранных дел сэр Хорас Вилсон, от Германии — тайный советник Гельмут Вольтат. Переговоры оказались неудачными: Германия требовала от Британии признать Восточную Европу сферой своего эксклюзивного влияния, и предлагала в ответ признать Британскую империю и океаны сферой британского влияния. На это англичане ответили, что «это мы и так имеем».
Но на 31 августа 1939 года намечался визит Геринга в Лондон, и это тоже висело тенью над советским руководством. Собственно, о чем мог договориться Геринг в Лондоне? Мы этого не знали. Он вполне мог договориться о втором Мюнхене за счет Польши.
Вторым направлением были советско-франко-германские переговоры, которые велись в мае на основе ноты Советского Союза от 15 апреля 1939 года, и на них обсуждалась система совместной помощи Польше. Эти переговоры сорвались, поскольку у британской и французской миссии не было полномочий на подписание соответствующего соглашения с Советским Союзом.
Правда, понять англичан и французов можно: они говорили, что не могут подписать соглашение из-за опасений, что Сталин использует его для давления на Гитлера с целью вынуждения его подписать договор с СССР. Так это или нет, неизвестно, но такие опасения в Лондоне и Париже были. Аналогичные опасения были и у СССР: где гарантии, что западные партнеры не договорятся с Германией о втором Мюнхене?
Наконец, третье направление: с середины апреля 1939 года начинаются советско-германские контакты в Берлине между советским полпредом СССР в Германии Алексеем Мерекаловым и статс-секретарем германского МИДа Вайцзеккером, в ходе которых стороны обмениваются мнениями о разделе сфер влияния в Восточной Европе. В итоге, когда оставалась неделя до визита Геринга в Лондон, Советский Союз пошел на подписание пакта Молотова-Риббентропа. Повторюсь, секретный дополнительный протокол нам известен только по фотокопиям, а официально пакт был подписан на 10 лет, и предусматривал ненападение и «благожелательный нейтралитет» на случай войны с третьими державами.
Нынешние оппоненты СССР любят говорить, что пакт был уступкой СССР Гитлеру, но в равной мере он был и уступкой Гитлера СССР в отношениях с Японией. Напомню, что Япония своему союзнику — Германии — этого пакта так и не простила. Накануне нападения Германии на СССР, 13 апреля 1941 года, будет пописан советско-японский пакт о ненападении. И когда Гитлер 11 декабря 1941 года объявит войну США, он ожидал, что Япония, хотя бы для вида, также объявит войну Советскому Союзу. Япония ничего подобного не сделала, что было для нас чрезвычайно важно в ходе битвы за Москву.
Другими словами, говорить, что пакт Молотова-Риббентропа стал причиной Второй мировой, нет оснований. У этой войны очень длительная предыстория.
«СП»: — Почему сейчас тема пакта Молотова-Риббентропа и сталинской внешней политики так актуальна?
— Я думаю, что это связано с проблемой реформы Совета Безопасности ООН. Ведь что дает истерика по поводу одинаковой виновности СССР и Германии за Вторую мировую? Победители в этой войне сначала в 1943 году в Тегеране договорились, что у нас будет «пять мировых полицейских», а затем оформили это на Ялтинской конференции 1945 года в виде Устава ООН и пяти постоянных членов Совбеза. Эти пять постоянных членов — державы-победительницы — до сих пор неизменны, они имеют право вето в рамках Совбеза. Но если мы хотя бы на минуту признаем, что Сталин и Гитлер одинаково ответственны за Вторую мировую, неизбежно встанет вопрос: а что, собственно, Россия делает среди постоянных членов Совбеза?
Думаю, за всеми нынешними истериками стоит очень четкий практический момент: необходимость ликвидации Совбеза ООН в его нынешнем качестве.
Есть и второй, менее значимый, но тоже важный момент: суверенитет Германии и Японии до сих пор ограничен. С Японией есть только частичный мирный Сан-Францисский договор 1953 года, а с Германией вообще нет мирного договора. Это значит, если будет попытка окончательно отменить ограничения немецкого суверенитета и возродить Германию как военную державу, лучшего задела, чем идея об одинаковой виновности СССР и Германии просто не придумать.
* В соответствии с федеральным законом от 25 июля 2002 года «О противодействии экстремистской деятельности» № 114-ФЗ на РФ запрещено распространение экстремистских материалов (в их число включены публикации руководителей НСДАП, в том числе книга Адольфа Гитлера «Майн кампф» («Моя борьба»).
