ТЕРРОРИЗМ И ЕГО ЭВОЛЮЦИЯ
Все прошлые годы и десятилетия, терроризм ассоциировался с радикальными группировками, анархистами, фашистами, - участвовавшими в борьбе за независимость своих государств.
Сегодня, в современном мире появились новые экстремистские движения. Теракты совершаются не только на религиозной почве, но также из-за этнических противоречий, экологических проблем и даже наркотиков. Современные группировки используют переносное оружие, действуют небольшими ячейками и часто получают средства от незаконного оборота запрещенных веществ; террор становится оружием также, так называемых «волков-одиночек».
Теракт в концертном зале «Крокус Сити Холл» 22 марта 2024 года показал, что угроза терроризма остается актуальной для самых разных стран. Не в первый, и, наверное, - не в последний раз, Россия сталкивается с исламским терроризмом. Его распространение сегодня мы все чаще связываем с мигрантами-мусульманами, которые придерживаются радикальных идеологий. Но! Как и во всякой придуманной идеологии, - в исламском терроризме уже заложен ложный смысл. Можно подумать, что ислам одобряет терроризм и он существует именно в рамках ислама. Еще в 1970-е годы о таком определении никто не слышал, и никах ассоциаций с терроризмом ислам не вызывал.
Терроризм в те годы активно практиковали различные группы левых и социалистов, но ведь никто же не говорит о социалистическом терроризме. Терроризм использовали сионистские группировки против англичан, причем это пример того, когда терроризм реально привел к достижению политических результатов. Наконец, терроризм левых и правых группировок захлестнул в 1970-е годы многие западные страны, в том числе Италию: достаточно вспомнить теракт в Болонье в 1980 году, устроенный так называемыми революционными ячейкам с более чем 80 погибшими при взрыве.
Многие ложно отождествляют исламский терроризм, допустим, с палестинцами и деятельностью «Организации освобождения Палестины» и прочих палестинских организаций. Однако ведь это были не исламские, а часто левые и светские организации, которых как раз и обучали террористическим методам представители европейских левых радикальных движений и организаций.
Собственно, проанализировав (неоднократно), - мы пришли к твердому убеждению, что, атаки смертников - это изобретение далеких от ислама левых и правых группировок, действующих на Ближнем Востоке. Можно здесь вспомнить 16-летнюю Сану Мхаидли, ливанскую православную христианку-смертницу из правой Сирийской социальной националистической партии, взорвавшую себя вместе с израильским патрулем. Поэтому все то, что часто подается, как «исламский терроризм», - на самом деле не имеет к исламу и исламской истории отношения, а было позаимствовано у других радикалов салафитско-джихадистскими группировками, появившимися в 1980-е годы.
Но именно исламский фундаментализм сегодня напрямую связывают с терроризмом.
И это не верно. Важно разделять исламский фундаментализм, то есть сохранение исламского «фундамента» в основе государства и общественных отношений, как это происходит в Иране, Катаре, Саудовской Аравии, от салафитского джихадизма, который, к слову, даже не призывает к построению «халифата», что часто приписывают таким группировкам. Джихадизм лишь ставит целью разрушение существующей миро-системы в качестве обозримой цели.
Кстати, стратеги Усамы бен Ладена и «Аль-Каиды» (запрещенная в России террористическая организация) - ярких представителей салафитского джихадизма, - не предполагали создания «эмиратов» и «халифатов». Это ведь отвлекает от главной цели - разрушения западной системы. И в этом вопросе, как раз и произошел раскол между «Аль-Каидой» и тем, что потом стало известно, как ИГИЛ (Исламское государство, ИГ, запрещенная в России террористическая организация).
Поэтому скорее уместно говорить именно о салафитском джихадизме как о том направлении радикализации в мире, который на определенном этапе стал более привлекательной радикальной идеологией, чем крайне левый и крайне правый терроризм. Но это временное явление, которое не стоит «укоренять» использованием слова «исламский». Да и от исламизма было бы неплохо отличать это течение.
Сам по себе исламизм представлен именно умеренным течением, в то время как радикальный исламизм, то есть тот, который призывает к убийствам и терактам, это именно салафитский джихадизм.
Кроме того, можно вспомнить, - как несуразно пытаются оправдать массовые убийства гражданских лиц в терактах сами идеологи салафитского джихадизма. Они приводят (за неимением иного) - пример применения катапульты первыми мусульманами при осаде иудейской крепости Хайбар. Мол, от камней могли погибнуть и мирные жители.
Но всем очевидна несостоятельность таких доводов, так как в данном случае речь может идти исключительно о случайных жертвах, а не о целенаправленном убийстве.
Кто составляет социальную базу исламистских террористов?
Социальная база отличается от региона к региону, от организации к организации. Есть так называемый «джихад масс», а есть «джихад элит».
«Джихад масс» мы видим, например, у ИГИЛ, когда в террористическое движение вовлекаются большие группы населения, они выступают, по сути, как квазигосударство.
«Джихад элит» - это у «Аль-Каиды». Идеологом этого направления был в свое время Абу Мухаммад аль-Макдиси. В этом случае создается некий боевой авангард из наиболее идеологически мотивированных, наиболее знающих террористов, образованных не только религиозно, но и в целом. Они готовы взять на себя роль авангарда для того, чтобы нанести удар по мировой системе, создать в ней трещины, а на ее руинах построить уже новое общество.
Таким образом, отличие в методологии у «Аль-Каиды» и ИГИЛ на лицо. Игиловцы не используют «джихад элит», наоборот, пытаются в террористическую активность вовлечь кого угодно, любых людей, которые будут выступать под их знаменем. При этом у них есть четкое разделение на тех, кто выполняет зарубежные теракты, и тех, кто контролирует территорию
Проще говоря, между самим по себе квазигосударством с квазиармией, квазиспецслужбами и тому подобным и террористической активностью по всему миру.
ИГИЛ целенаправленно действует на различные радикальные группы, на людей, которые имеют определенные свойства характера, даже, скажем так, психические нарушения, кому важно самоутвердиться за счет жестокости, за счет проявления зверств.
Раньше, допустим, люди шли в какие-то леворадикальные или праворадикальные группировки, в том числе и на Ближнем Востоке. К примеру, в «Красные бригады» или «Организацию освобождения Палестины». Теперь для них такой является ИГИЛ, где практикуется отрезание голов. Эта показная жестокость подавляющее большинство мусульман, не говоря уже о людях других религий, естественно, отпугивает. Она заставляет говорить о недопустимости подобных практик.
Но в том-то и дело, что расчет делается именно на конкретную аудиторию:
-Им все равно, что о них будут думать другие.
-Им все равно, что к ним не будут присоединяться многие мусульмане, которые будут видеть в ИГИЛ секту.
-Но им важно, что эти действия, вот эта жестокость, наоборот, заставит присоединиться к ним именно людей с определенными личностными характеристиками.
И такими людьми могут быть не обязательно приверженцы ислама. Мы наблюдаем, что происходит это, и даже очень часто, за счет людей, которые к исламу вообще не имеют отношения. Люди идут в ИГИЛ - и принимают ислам фактически формально. В ИГИЛ идут люди из самых разных слоев, в том числе и вчерашние христиане или атеисты, именно из культа жестокости, целенаправленной информационной политики ИГИЛ, действующей на такую аудиторию
Мы знаем, что многие люди принимают ислам буквально перед тем, как поехать в ИГИЛ. То есть они раньше абсолютно ничего не знали об исламе. Их не интересует ислам сам по себе, их интересует именно эта разрушительная идеология.
В России были случаи, например, когда актер Вадим Дорофеев, который в общем-то не был замечен никогда в симпатиях к исламу, просто-напросто принял эту радикальную идеологию ИГИЛ. Также было и в случае многих американцев, европейцев, которые целенаправленно туда ехали для того, чтобы совершать теракты, убивать, самоутверждаться за счет убийств и унижений других. Это очень важный момент.
Никакого интернационала террористов нет. Группировки часто противостоят друг другу: ИГИЛ воюет с «Аль-Каидой», «Аль-Каида» - с ИГИЛ и так далее. В Африке есть ИГИЛ «Вилаят Западная Африка», который воюют не только с «Аль-Каидой», но и с группировкой «Боко Харам» (запрещенная в России террористическая организация), которая еще более радикальная, чем ИГИЛ.
«Боко Харам» убивает вообще всех подряд, у них культ жестокости возведен в гипертрофированные рамки, перешел все видимые и невидимые границы
В сирийской мухафазе (регионе) Идлиб есть «Хайят Тахрир аш-Шам», которая возникла на основе «Джебхат ан-Нусры» (обе террористические организации запрещены в России), подавляет другие группировки в этом регионе, в том числе филиал «Аль-Каиды».
Вообще, окунаясь в прошлое, надо отметить, что террористические группировки появились не на ровном месте, а именно в связи с определенными событиями, которые происходили в мире. Эти семена возникли самостоятельно, но обильно поливались действиями внешних сил, без этого не обходилось:
-Именно вторжение Вооруженных сил США в Ирак привело к росту активности «Аль-Каиды», а затем ИГИЛ.
-Точно так же, как ввод Советской армии в Афганистан привел к появлению самой «Аль-Каиды» (сначала появилась группировка «Бюро услуг» во главе с Абдуллахом Аззамом - как инициатива богатых и влиятельных мусульманских деятелей, направленная на поддержку моджахедов в борьбе с СССР). И «Бюро услуг» трансформировалось именно в «Аль-Каиду». И когда она уже стала «Аль-Каидой», - то вошла в резкий конфликт с США и Саудовской Аравией. Хотя раньше действительно, когда это еще было «Бюро услуг», саудовские подданные фактически легально оказывали ей поддержку. Но на тот момент организация не была террористической, они просто оказывали помощь афганским моджахедам.
Когда же произошла операция «Буря в пустыне» в 1991 году и американские подразделения были размещены в Саудовской Аравии, то, с точки зрения Усамы бен Ладена и других лидеров «Аль-Каиды», это было неприемлемо. И тогда группировка объявила войну Саудовской Аравии.
Затем из «Аль-Каиды» вышли такие террористические организации, как ИГИЛ, которые тем более были направлены на то, чтобы противостоять с оружием в руках всем ближневосточным странам.
Сегодня возросло количество терактов ИГИЛ в Турции, а также Иране и России. Вот эти страны были последнее время на слуху в качестве атак игиловцев. При этом везде воспринималось, что за этими терактами стояли третьи силы, что это не просто сама ИГИЛ их устраивала.
Были некие внешние игроки, которые были заинтересованы в этих терактах и в них прямо обвинялись. Например, иранцы обвинили в терактах в Кермане США и Израиль и в ответ нанесли удар по американским базам в Иракском Курдистане.
Мы рассмотрели отдельные террористические акты, теперь рассмотрим возможность угрозы самой государственности от террористов:
-Если мы говорим в принципе о террористической активности, не именно о терактах, а о «джихаде масс», то это надо посмотреть на Африку. Там другой характер терроризма: террористические группировки не занимаются точечными терактами и нападениями на гражданские объекты. Террористы в Африке пытаются взять под контроль целые территории. При этом они совершают массовые убийства христиан, как это происходит в Конго, атеистов, анимистов или даже мусульман-суфистов, то есть тех мусульман, которые не разделяют их взгляды. Действуют они против всех. Еще один пример - Мозамбик, где есть филиал ИГИЛ «Центральная Африка», который пытается заручиться поддержкой местного населения и ведет себя по-другому. В Западной Африке ИГИЛ контролирует большие территории вокруг озера Чад, и, что интересно, главным его противником являются не Вооруженные силы Нигерии, полиция и спецслужбы, а другая группировка - «Боко Харам». На фоне борьбы с ней ИГИЛ пытается себя показывать более отзывчивой к чаяниям народа, оказывать какие-то услуги местному населению
В это же время группировка ИГИЛ «Вилаят Хорасан» проводит теракты в Турции и в Иране. А сейчас взяла ответственность за теракт в России.
Есть еще ИГИЛ в Сирии - так называемое «Центральное командование ИГИЛ», которое контролирует сирийско-иракское пограничье. Там у них находятся крысиные норы в пустыне, в которых они прячутся. Там тоже постоянно происходят теракты против всех: против правительственных сил, против курдских формирований, против протурецких группировок, даже против их оппонентов из других террористических организаций, как «Хайят Тахрир аш-Шам». Но в отличие от Африки ИГИЛ не контролирует здесь никаких больших территорий, а ведет подпольную, партизанскую, диверсионную деятельность.
«Аль-Каида» давно уже не проявляет большой активности, она сейчас в подавленном, скажем так, положении. Наиболее активны осколки группировки, которые присоединились к ней уже потом (например, филиал «Аль-Каиды» в Йемене). Очень много боевиков «Аль-Каиды» и связанной с ней «Аш-Шабаб» (запрещенная в России террористическая организация) в Сомали, действуют также филиалы «Аль-Каиды» в Сахарском регионе.
Но бывший так называемый «центральный аппарат» «Аль-Каиды», во главе которого был сначала Усама бен Ладен, а потом Айман аз-Завахири и который проводил теракты в Европе, теперь фактически неактивен. Возможно, это также связано с тем, что и «Талибан» не дает возможность боевикам, которые остались в Афганистане, как-либо себя проявлять. Фактически их там подавили.
Все чаще флаги террористических группировок используется третьими силами, как в случае с ИГИЛ и Украиной. Это важный момент, и по сути, новая угроза. Объединительным фактором борьба с терроризмом при этом сейчас быть не может. Скорее наоборот, под предлогом борьбы с ИГИЛ сама же деятельность ИГИЛ и поддерживается. Это, например, происходит в Сирии, когда американцы говорят, что они находятся там, потому что они ведут борьбу с ИГИЛ, но сами делают все, чтобы эти ячейки ИГИЛ не были подавлены. США даже целенаправленно дают террористам сбегать из тюрем, которые находятся в американской зоне оккупации в Сирии, в Заефратье. Боевики бегут в пустыню, подкрепляют местные террористические ячейки, которые до сих пор активны, а потом американцы говорят, что «мы находимся в Сирии, потому что если мы оттуда уйдем, то ИГИЛ опять возродится». На самом деле они ИГИЛ подпитывают, создавая контролируемую эскалацию.
Международный терроризм все еще остается общей угрозой для мира.
Как бы цинично ни звучало, терроризм - оптимальная бизнес-модель для раннего этапа развития какой-то новой политической силы. Допустим, «политический рынок» внутри государства монополизирован. Или насыщен и поделен между игроками с давно устоявшимися связями. При таком раскладе экстремизм и терроризм, как его крайнее выражение - это радикальное, но очень действенное средство, чтобы выбить себе место под солнцем.
И, что самое интересное, старые игроки, давно встроенные в политическую систему, чтобы сохранить или даже упрочить свое положение, будут вынуждены реагировать на радикальную деятельность «бунтаря». А самые беспринципные будут пытаться использовать его в своих целях. Это - суть политики, и не только во внутриполитической борьбе, но и на мировой арене. Поэтому обойдемся без иллюзий: к сожалению, угроза терроризма никуда не денется.
Политика Турции и США в Сирии до сих пор в значительной степени строится на стравливании между собой различных незаконных вооруженных формирований и использовании этого относительно управляемого хаоса: результат мы увидели - режим правительства Башара Асада пал.
Еще лет 20 назад в планировании и проведении террористической атаки были задействованы несколько, а то и несколько десятков человек. В ход шли изощренные методы, требующие тщательной подготовки: мощные взрывные устройства, угон самолетов, химическое и биологическое оружие. Сейчас в странах Европы и США террорист, будь то джихадист или экстремист-ксенофоб, чаще всего действует в одиночку и прибегает к более простым и доступным способам — автомобилю, огнестрельному и холодному оружию. Но это не делает его менее опасным — напротив, вычислить и поймать такого радикала, прежде чем он осуществит задуманное, значительно сложнее. В рамках цикла, посвященного прошлому и будущему терроризма, «Лента.ру» разбиралась, как зародился феномен «волков-одиночек» и почему они стали главной угрозой безопасности стран Европы и Северной Америки.
Смена стратегии
Террористические группировки сегодня вынуждены постепенно изменить «modus operandi», - становятся все более незаметными и неуловимыми для правоохранительных органов и спецслужб. Атаки стали совершать террористы-одиночки, - как правило, смертники, а целями становятся людные, слабо охраняемые места - например, оживленные улицы, музеи, ночные клубы, церкви.
Поначалу основная роль отводилась так называемым спящим ячейкам - полноценным членам джихадистских группировок, которые прошли обучение в специальных лагерях в зоне боевых действий на Ближнем Востоке, в Азии и Африке, а затем внедрились в мусульманские диаспоры в других странах, жили под прикрытием и ждали, - порой годами - команды совершить нападение. Членами спящей ячейки террористической группировки «Аль-Каида» (запрещена в РФ), как считается, были и угонщики самолетов, протаранивших башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке.
Однако вскоре на передний план вышли джихадисты совершенно иной формации - «волки-одиночки», напрямую не связанные с той или иной террористической организацией и не подчиняющиеся ничьим приказам. Нередко - это представители мусульманской диаспоры, порой мигранты во втором и даже третьем поколении, не знакомые лично с главарями террористических группировок и, конечно, не проходившие никакой специальной боевой подготовки.
Доля терактов, совершаемых боевиками-одиночками, выросла с 5% в середине 1970-х до 70% в 2014-2018 годах
Единого понятия «волка-одиночки» не существует; однако в большинстве случаев такие террористы нелюдимы и страдают от психологических проблем: личные переживания (социальная изоляция, неприятие обществом, визовые проблемы) становятся благодатной почвой для дальнейшей радикализации. В случае с джихадистами она происходила, как онлайн, так и внутри диаспоры и в местных мечетях, где распространялась экстремистская литература и проводились экстремистские проповеди.
Правда, одни лишь экстремистские взгляды далеко не всегда делают из человека террориста. Еще в 2007 и 2011 годах исследовательский центр «Pew» провел опрос среди американских мусульман: почти 8% опрошенных заявили, что считают теракты против гражданских целей приемлемым способом «защиты ислама от врагов». Как отмечают исследователи-психологи, почти 80 тысяч из 1 миллиона американских мусульман, таким образом, оправдывают терроризм, но к насилию прибегали лишь пара сотен; другими словами, - менее одного человека из ста, оправдывающих смертников, прибегают к политическому насилию. Еще меньшее число становятся террористами-одиночками. Террористические группировки, включая «Исламское государство» (ИГ, движение запрещено в РФ), взлет которого совпал со скачком атак «волков-одиночек», всячески потворствовали развитию этого феномена. Один из командиров и «пресс-секретарь» ИГ Абу Мохаммед аль-Аднани в 2014 году выступил с речью, в которой призвал мусульман, не имеющих возможности отправиться на защиту халифата в Ирак и Сирию,- начать борьбу в странах проживания. «Если вы можете уничтожить неверного американца или европейца - особенно злобных и мерзких французов, - или австралийца, или канадца, или любого другого неверного из тех, кто ведет войну, включая граждан стран, вступивших в коалицию против «Исламского государства», то уповайте на Аллаха и уничтожайте их любым способом…
Без боевой подготовки, навыков и сырья для создания бомб джихадисты-самоучки стали прибегать к куда более простым и доступным инструментам для осуществления атак: в ход пошли огнестрельное оружие, ножи и автомобили. Популярность последнего метода среди террористов-одиночек достигла пика в 2016-2017 годах. Например, 14 июля 2016 года 19-тонный грузовик, за рулем которого находился 31-летний Мохамед Лауэж Булель, въехал в толпу людей, праздновавших День взятия Бастилии в Ницце. 22 марта 2017 года Халид Масуд наехал на прохожих на Вестминстерском мосту вблизи здания британского парламента в Лондоне, а затем ранил ножом полицейского. 7 апреля 2017 года 39-летний Рахмат Акилов на грузовике на большой скорости протаранил толпу людей, гулявших по центральной пешеходной улице Дроттнинггатан в Стокгольме. 17 августа 2017 года белый фургон, за рулем которого находился 22-летний Юнес Абуякуба, сбил более сотни пешеходов на улице Рамбла в Барселоне. 31 октября 2017 года выходец из Узбекистана Сайфулла Саипов выехал на велосипедную дорожку на Манхэттене и протаранил школьный автобус.
Впрочем, понятие «волк-одиночка» - применительно к террористам, возникло задолго до расцвета «Исламского государства» и даже до трагедии 11 сентября 2001 года. Одним из наиболее ранних американских террористов-одиночек был математик, социальный критик и философ Теодор Качинский (также известный как Унабомбер). В 1978-1995 годах он разослал 16 посылок с самодельными взрывными устройствами в университеты и авиакомпании. Жизни лишились трое, еще 23 человека получили ранения. Однако особую популярность тактика «волков-одиночек» обрела среди американских праворадикалов и неонацистов. В начале 1990-х Луис Бим, состоявший в ку-клукс-клане и группировке «Арийские нации», опубликовал эссе об «обезглавленном сопротивлении», в котором «все люди и группировки действуют независимо друг от друга и никогда не подчиняются центральному штабу или единому лидеру для получения указаний или инструкций».
В конце столетия сторонники теории расового превосходства Том Метцгер и Алекс Кертис популяризировали сам термин - «волк-одиночка». Своим единомышленникам они предлагали вершить насилие в одиночку: не вести никаких членских списков, не ходить на митинги и собрания, где можно попасть в поле зрения полиции, и ни в коем случае никому не рассказывать о своих планах. 22 июля 2011 года норвежский неонацист и убежденный противник ислама Андерс Брейвик подорвал начиненный взрывчаткой автомобиль возле правительственного комплекса в Осло. Затем, притворившись агентом секретной службы, террорист проник на остров Утойя и атаковал отдыхавших там подростков. Изначально Брейвик хотел, вдохновившись акциями «Аль-Каиды», обезглавить бывшего премьер-министра Норвегии Гру Харлем Брунтланн, но политик уехала с острова за несколько часов до прибытия террориста. Свои действия он назвал «казнью культурных марксистов и мультикультуралистских предателей». Брейвик не только подражал Унабомберу, но и в своем 1500-страничном манифесте скопировал целые куски из эссе Качинского «Индустриальное общество и его будущее».
В качестве примеров современных ультраправых террористов-одиночек мы выделяем Дилана Руфа, устроившего стрельбу в африканской методистской церкви в Чарльстоне в 2015 году; Джеймса Алекса Филдса-младшего, протаранившего толпу активистов, выступавших против демонстраций ультраправых в американском Шарлотсвилле в 2017-м; Брентона Тарранта, устроившего стрельбу в двух мечетях в новозеландском Крайстчерче в 2019-м, а также американца Патрика Крузиуса, спустя полгода открывшего огонь по посетителям супермаркета «Walmart» на границе с Мексикой. В последние годы американские правоохранительные органы также стали считать терроризмом «шутинг» в школах. «Шутинг»- стрельба по людям в местах массового скопления с целью убийства как можно большего количества человек. По сути, шутинг - это теракт, призванный запугать и шокировать людей.
С 1994 по 2025 гг. значительная часть атак в США приходилась именно на террористов-праворадикалов, т..е больше, чем на джихадистов или членов левых группировок. С 2014 по 2019 год число терактов, совершенных террористами с крайне правыми взглядами в Северной Америке, Западной Европе и Океании выросло на 250%, а число потерпевших от их преступлений за тот же период -на 709%.
Большая часть подобных атак совершается на почве этнической и расовой нетерпимости. К всплеску политически мотивированных атак привело активное распространение дезинформации, конспирологических теорий и призывов к насилию в ответ на масштабные протесты. Как и в случае с джихадистами, радикализация ультраправых «волков-одиночек» нередко происходит онлайн - в социальных сетях и форумах, в том числе в «даркнете», где обсуждаются экстремистские теории.
В 2022 г. снова наблюдался всплеск. Причем число терактов в западных странах, совершенных праворадикалами на идеологической почве, в пять раз превысило число религиозно мотивированных атак. Так, 14 мая 2022 года 18-летний Пэйтон Гендрон открыл огонь по покупателям в супермаркете «Tops Friendly Markets» в районе Буффало, где преимущественно проживают афроамериканцы.
Теория расового превосходства - самая опасная террористическая угроза для России!
Из новостных сводок можно сделать вывод, что тренд на преобладание в США атак, совершаемых, так называемыми внутренними террористами, сохранился. Буквально 14 февраля неизвестный открыл огонь по участникам парада в честь команды «Канзас-Сити Чифс», победившей в Супербоуле - главном спортивном событии в стране. Это уже 48-й с начала года случай массовой стрельбы в США.
Террористы-одиночки представляют особую опасность для общества, поскольку их действия сложнее предсказать и предотвратить, чем атаки организованных групп. Ключ к их поимке - способность правоохранительных органов и спецслужб понять сам процесс радикализации, через который проходят террористы-одиночки, прежде чем совершить теракт, мы выделили целый набор признаков будущих террористов:
Главная характерная особенность - подавляющее большинство террористов-одиночек (84% до терактов 11 сентября и 76% после 2001 года) заранее сообщают о готовящейся атаке, причем зачастую несколько раз. Это делается это по самым разным каналам: по электронной почте, в текстовых сообщениях, в постах в соцсетях, презентациях «Power Point» и подкастах. Террористы-одиночки сообщали о своих намерениях во время выступлений по телевидению, в обращениях к друзьям, членам семьи, врачам-психиатрам, работникам транспорта и полицейским, в письмах к возлюбленным и редакторам газет, на общих собраниях и митингах протеста.
Приведем в пример Пола Чанчи, открывшего стрельбу в аэропорту Лос-Анджелеса 1 ноября 2013 года. До нападения он написал несколько сообщений своему брату, который связался с правоохранительными органами. Полицейские приехали в квартиру Чанчи спустя всего несколько минут после его отъезда в аэропорт, то есть почти предотвратили теракт благодаря тому, что стрелок сообщил близким о своих планах.
Один из главных способов предотвращения атак террористов-одиночек - установление доверительных отношений между правоохранительными органами и мусульманскими общинами. Друзья, родственники и соседи потенциальных террористов с большей вероятностью, чем службы безопасности, узнают, что что-то не так, поэтому правительство должно завоевать их довери.
Еще один отличительный признак - несмотря на то, что они действуют в одиночку, будущие террористы нередко общаются с единомышленниками в интернете. Кроме того, они стараются найти человека, который, как бы подтолкнет их к атаке - при этом не обязательно знакомого им лично…
Такими «стимулами» в случае с джихадистами становились речи главарей террористических группировок, а в случае со сторонниками теории расового превосходства - например, выступления конспиролога, радиоведущего и владельца ресурса «Info Wars» Алекса Джонса или же книга «Дневники Тернера» - основателя неонацистской группировки «Национальный альянс» Уильяма Пирса.
У «волков-одиночек» практически всегда происходит личное событие-триггер, которое запускает процесс радикализации. В отличие от членов организованных террористических группировок, - ими движут не только религиозно-политические мотивы, но и личные.
Сейчас «волки-одиночки», - как неонацисты, так и джихадисты, - остаются одной из главных угроз безопасности. Теракт на велосипедной дорожке, совершенный Сайфуллой Саиповым, должен стать напоминанием о том, что джихадистский терроризм в исполнении одиночек - это не вчерашняя угроза. Если не верите, то вспомните дело джихадиста-радикала, обвиненного в нападении с мачете на трех полицейских в районе Таймс-сквер в канун нового 2023 года.
Война Израиля с «ХАМАС», начавшаяся после атаки радикальной группировки 7 октября 2023 года и уже лишившая жизни около 67 тысяч палестинцев, стала мощным фактором радикализации. Еще в середине октября бывший глава британской разведки GCHQ предупредил о повышенном риске атак террористов-одиночек из-за чувствительности местной мусульманской диаспоры к страданиям палестинцев и изобилия контента, разжигающего расовую и религиозную ненависть.
Международный терроризм
Под натиском международных сил, объединившихся для искоренения терроризма в Ираке и Сирии, от халифата ИГ практически ничего не осталось. Эта организация превратилась в своего рода франшизу для джихадистов по всему миру. Хотя сейчас «Исламское государство», скорее стало тенью самого себя, о его полном уничтожении говорить не приходится: теракты аффилированных с ним группировок уносят сотни жизней в Африке, ставшей новым эпицентром джихадизма.
Такие организации, как «Исламское государство», может, и существовали бы, но были бы маргинальными и небольшими, и им бы не удалось достичь такого могущества, если бы не помощь США.
Глобальные цели и стратегические задачи США в контексте исламистского террора
Исламистский террор и якобы «борьба» с ним обслуживают нижеизложенные стратегические задачи, вытекающие из вышеопределенных глобальных целей:
1) Возможность привести в действие в любой точке мира вооруженную «оппозицию» путем отправки исламистских наемных боевиков. Они либо выполнят задачу, либо в дело вмешаются силы НАТО чтобы «помочь борцам за свободу» - либо «вести борьбу с террором».
2) Постоянное пропагандистское запугивание населения США и марионеточной Европы «угрозой исламского террора», с целью выбивать постоянную поддержку военных расходов на агрессию силами НАТО по всему миру, и обеспечивать «консенсус» в отношении все новых актов агрессии.
3) Разложение и ликвидация государственных суверенных единиц на Ближнем востоке, где находятся основные мировые запасы нефти и замена суверенных правительств сменяющимися хунтами, бандами и шайками. Всё это обеспечивает прямую власть над всеми природными ресурсами и населением разорённых стран путём водворения и смены различных группировок. Цены, которые запросят такие «власти» всегда будут несравненно меньше тех, что требовало бы любое правительство: ведь вместо правительственных расходов они несут лишь расходы по оплате наемных боевиков.
4) Насаждение внутренних беспорядков, террора, массовых убийств и всеобщей нестабильности во всех ключевых странах за пределами «золотого миллиарда» – а в большинстве из них имеется значительное или преобладающее мусульманское население. Так будет достигнута невозможность их экономического и, как следствие - любого успешного развития, заторможен рост их населения; и они будут доступны для внешнего диктата: навязывания им политической линии и моделей внутреннего устройства, для эксплуатации и разграбления их ресурсов.
5) Дискредитация, раскол и постоянная диффамация Ислама по всему развивающемуся миру, где Ислам предстает духовной силой, консолидирующей народы и государства для строительства лучшей жизни, свободной от иноземной эксплуатации/диктата/вмешательства/ интервенции. В странах своего распространения Ислам - так же, как и Католицизм в странах Латинской Америки - является для народных масс также и основанием для выдвижения социалистических по сути требований о противодействии - произволу власть и капитал имущих, позорящей человеческий образ беспредельной эксплуатации человека человеком.
Дискредитация Ислама особенно важна сегодня, когда человечество увидело воочию, что кровавые конфликты продолжили развёртываться на постсоветском пространстве как раз в немусульманских регионах, в то время как огромный мусульманский регион спокойно развивается: мир стал свидетелем примиряющей и созидательной силы традиционного Ислама.
6) Нейтрализация любого сопротивления американской политике всемирного доминирования - в самих США и в европейских марионетках, - в среде традиционалистов, ввиду их несогласия с полным разрушением в рамках этой политики былых традиционных христианских ценностей этих стран. «Отрицательный пример» исламистского террора муссируется всеми репродукторами глобофашистской пропаганды от «Шарлей Ебдо» до представителей госдепа и Белого Дома для дискредитации всех мировых монотеистических религий, - в первую очередь традиционного христианства - равно как и идей построения справедливого общества и справедливого мирового устройства.
С другой стороны - разжигание всеобщей исламофобии натравливает западных традиционалистов в их странах на мусульман, консолидируя их и лаицистов (воинствующих секуляристов) против публичного исповедования Ислама, - а заодно и всех традиционных религий.
8) Постоянная поставка необходимых громадных контингентов рабочей силы на дряхлеющий континент европейских марионеток, где европейские народы уже давно подвержены старению и вымиранию в результате давнего консеквентного и прогрессирующего разрушения всех общественных основ семейной жизни и утраты навыков деторождения и чадолюбия. Неограниченная перспектива такой поставки якобы выбивает почву из-под ног традиционалистов, призывающих свои страны вернуться в целях самосохранения к семейным и иным традиционным национальным ценностям.
9) Воцарение террористических банд над нефтяными полями Ближнего востока - и пристегивание Саудовской Аравии к этим бандам, как путем их финансирования, так и поддержки мнимой «борьбы» США с ними - обеспечивает неограниченную возможность манипуляции ценами на нефть в сторону их снижения. А это открывает возможность серьезных ударов по экономике и общей мощи и суверенитету России - ведущего экспортера нефти в Европу; равно, как и возможности давления на иные нефтедобывающие страны, - как Иран, Венесуэла, - и подавления их независимых поползновений.
Краткий обзор недавней истории
Кроваво-денежный союз вооруженного Запада и исламистского террора был заключен около 40 лет назад в Афганистане. Там страны НАТО оказали массивную военную, политическую и международную поддержку силам, ведшим войну на уничтожение ДРА.
-Во-первых, говоря здесь о «вооруженном Западе» и о «США», мы имеем ввиду истинных хозяев жизни там:
-глав ВПК, глобальных банков, нефтяных и компьютерных монополий и т.п.
Те, кто определяют «внешнюю и внутреннюю политику» США, размещают разноцветные фигурки в Белом Доме, назначают «верховных судей» и главарей военщины в США, «комиссаров» в Брюсселе, фигурки-марионетки в европейских «столицах», намечают пути и явных, и незримых для СМИ военных агрессий, подрывной работы и диверсионных вмешательств в странах мира.
-Во-вторых, мы перестали признавать термин «исламский террор». - Не бывает террора - «исламского», «христианского» или «иудейского».
НО! «Идеологическое обоснование» предоставил воинствующий Ислам. Страны НАТО восторженно поддержали мусульманских фанатиков против безбожного Советского Союза…
Сегодня очевидно здравомыслящим людям, - что противостояние США и России являет собой, - как и всякое противостояние - борьбу за ресурсы (в основном, за ресурсы самой России!), а вовсе не «борьбу идеологий».
Россия после развала СССР стала весьма капиталистической, и в любом случае вовсе не стремится к «экспорту своего строя», как стремился - по утверждению вооруженного Запада - Советский Союз.
Но! - Геополитическая война вооруженного Запада против России, то и дело разгорается с новой силой, и руководимые и/или подпитываемые НАТО вооруженные конфликты вспыхивают с тех пор именно у наших границ (а то и на нашей территории) - а вовсе не у границ США или брюссельских марионеток.
«Убивать американцев - долг мусульманина» Почему США не смогли разгромить «Аль-Каиду» и на что она способна сегодня?
После страшных терактов 11 сентября 2001 года в США весь мир узнал о существовании террористической группировки «Аль-Каида» (запрещена в России), а ее главарь Усама бен Ладен стал лицом мирового джихадизма. Но спустя 10 лет после его ликвидации о некогда грозной организации словно позабыли - в заголовках мировых СМИ доминировало «Исламское государство» (запрещено в России), объявившее в 2014 году о создании собственного халифата на территории Сирии и Ирака. Пока внимание международного сообщества было приковано к борьбе с новым злом, «Аль-Каида» зализывала раны, методично открывала новые организации-франшизы и заключала альянсы с исламистскими группировками в десятках стран. В рамках нового цикла, посвященного прошлому и будущему терроризма, «Лента.ру» выяснила, как зародилась одна из самых известных террористических группировок, почему она распалась на множество мелких ячеек в Азии и Африке и какое будущее ее ждет.
Почему «Аль-Каида» оказалась не готова к вторжению США
Вполне вероятно, что сейчас «Аль-Каида» переживает ренессанс. Не в последнюю очередь из-за того, что в августе 2021 года к власти в Афганистане вновь вернулись талибы. Заняв Кабул, они пообещали, что в этот раз будут бороться с группировкой. Однако обстоятельства убийства аз-Завахири в Кабуле в конце июля 2022 года указывают на то, что, по крайней мере, отдельные фракции «Талибана» до сих пор помогают «Аль-Каиде»: главарь группировки вряд ли мог жить в афганской столице без ведома новых властей, да еще и в доме, принадлежащем семье нынешнего министра внутренних дел Сираджуддина Хаккани. Эксперты Совета Безопасности ООН также сходятся во мнении, что отношения между «Талибаном» и «Аль-Каидой» остаются весьма тесными: террористы даже получают от нового правительства «социальные выплаты» и должности в государственных структурах. «Аль-Каида» держится в тени, сосредоточившись на использовании страны в качестве идеологического и логистического центра для мобилизации и вербовки новых боевиков, и скрытно восстанавливает свой потенциал для внешних операций
«Аль-Каида» официально так и не провозгласила нового эмира, но им, судя по всему, стал египтянин Сейф аль-Адель, базирующийся в Иране. Убийство аз-Завахири принципиально не отразилось на оперативной деятельности ответвлений группировки, которые продолжили атаки, как ни в чем не бывало. Это заслуги предшествующих 20 лет децентрализации.
Несмотря на два десятилетия ожесточенной борьбы, США так и не удалось повергнуть «Аль-Каиду», которая адаптировалась под новую реальность и стала франшизой-гидрой, способной отращивать себе по две новых головы взамен каждой отрубленной
Однако о возрождении былого величия «Аль-Каиды» пока речи не идет. Большинство стран ввели многоступенчатые системы контртеррористической безопасности, а современные средства разведки делают тайную организацию крупных терактов невозможной.
Да и сама «центральная Аль-Каида» существенно сжалась в размерах, а потому вряд ли способна на самостоятельные атаки международного масштаба. Скрываясь в Иране и Афганистане, ядро руководства не может развернуть там огромные тренировочные лагеря для джихадистов, как в 1990-е, чтобы пополнить ряды: обе страны «под лупой» США и их союзников, о чем свидетельствуют точечные ликвидации находившихся там высокопоставленных членов группировки. А многочисленные франшизы «Аль-Каиды» - за исключением отдельных амбициозных членов, как в случае с «Аш-Шабаб», - совсем не заинтересованы в войне с «дальним врагом»: их куда больше волнуют свои, локальные конфликты.
В наши дни актуальны другие стратегии - прежде всего превентивные. Это борьба с террористической идеологией, предотвращение радикализации настроений в группах риска, включая закрытые религиозные и мигрантские общины. А также более приземленные вещи: пресечение вербовки террористов и финансирования террористических организаций. Все это универсальные стратегии, на них ориентируются во всех странах и применительно к любому виду терроризма - хоть к левому, хоть к правому, хоть к борцам против ядерной энергетики.
Специфика проявляется на уровне тактики или даже оперативного антитеррора. Например, общеизвестно, что в общинах мигрантов из Средней Азии огромное значение имеет фактор авторитета их внутренних лидеров. Поэтому у антитеррористической комиссии любого российского муниципалитета есть четкое указание работать со старейшинами, улемами, главами национально-культурных автономий. Где-то это превращается в профанацию и ежегодные обессмысленные отчеты о том, что проведено «столько-то профилактических бесед». А вот, например, в Югре и на Ямале, где уже обожглись о проявления радикализации мигрантов, такая работа идет совсем не для галочки.
Поэтому вывод можно сделать такой: базовые стратегии противодействия терроризму одни и те же. Это фундамент, который ничто не может подменить. Если кто-то заявляет о том, что изобрел и внедряет «совершенно новую», «не имеющую аналогов» стратегию антитеррора - это пустословие и, скорее всего, дешевый пиар. А вот надстройка может варьироваться в зависимости от конкретных обстоятельств, специфики террористических проявлений, особенностей типового портрета террориста здесь и сейчас
Террористы активно вербуют своих сторонников среди молодежи. Как можно предотвратить этот процесс?
Если совсем примитивно, любая правоохранительная деятельность - это дорога с двусторонним движением. Боремся с плохим и поддерживаем хорошее. Очень часто вторую часть формулы мы игнорируем и сводим противодействие экстремизму и терроризму в молодежной среде к ограничениям и запретам. Заставить замолчать пропагандистов, перекрыть доступ к сайтам, контролировать групповые чаты.
В открытом доступе, конечно, не должно быть рецептов по кустарному изготовлению взрывчатки. Но если какой-то студент уже ищет этот рецепт в интернете, - то семья, друзья, общество и государство - его уже упустили. И здесь наступил тот неловкий момент, когда бессмысленно бороться с вербовкой - пора пресекать преступление.
А вот чтобы предотвратить вербовку, надо сделать несколько шагов назад и понять, почему человек был завербован.
Вы знаете, выскажу крамольную мысль: на мой взгляд, чем дальше, тем менее эффективны ограничительные меры в информационном пространстве. Еще несколько десятилетий назад можно было изъять книги, посадить проповедника-экстремиста, закрыть расчетный счет организации - и на этом «растекание» экстремистской и террористической идеологии заканчивалось.
Сейчас эра «даркнета», VPN, анонимных чатов и групп.
При этом мы делаем вид, что качественно ничего не изменилось. А на самом деле - мы оказались в другой реальности. При всем уважении к Роскомнадзору и спецслужбам - практически не контролируему Интернету…
Критически важным становится внимание к личному, мировоззренческому, психоэмоциональному. Что-то на этом направлении делается. Например, создаются системы тестирования, которые помогут выявлять юношей и девушек, более склонных к радикализации. Апробация таких систем идет в нескольких российских регионах. Это важное дело именно в плане превенции вербовки.
Но это очень чувствительная история. Предположим, парень-мигрант имеет особенности психотипа, которые, по мнению специалистов, могут быть использованы вербовщиками. Но он еще не совершил ничего противоправного. И, может быть, вообще не совершит. Как не подвергать его рискам, стигматизации, ограничению прав? Это большой и больной вопрос.
Молодежь очень чувствительна. У ребят обострено чувство справедливости, потребность в самовыражении. Их не только нужно «палкой гнать в нужном направлении», но и идти навстречу.
На государственном уровне, вне всякого сомнения, есть понимание того, что нельзя «упускать молодежь». Но меня сильно беспокоит, что 99% того, что делается - это пустой формализм. Вот, к примеру, всем вузам ежегодно спускают «указиловку»: отчитаться о противодействии идеологии экстремизма и терроризма в молодежной среде. Как вы думаете, что в отчетах? Почти все проводят «мероприятия». Сгоняют студентов, приглашают представителя антитеррористической комиссии и какого-нибудь престарелого профессора этого же вуза, которые долго и нудно вещают про то, что терроризм - это плохо, а статья 205 Уголовного кодекса предусматривает наказание вплоть до пожизненного лишения свободы… В это время студенты сидят в телефонах и обсуждают между собой, какое все происходящее «адов кринж»...
Более того, такие убогие мероприятия могут вообще иметь обратный эффект. Если, не дай Бог, выступающий товарищ капитан упомянет какую-нибудь реально действующую террористическую организацию, то студенты-слушатели от скуки начнут гуглить информацию о ней и ее установках. Так что мероприятие по борьбе с террористической идеологией начнет способствовать ее распространению.
Не хочется быть пессимистом, но, на мой взгляд, нам сильно везет, что пока не случился эффект домино, - когда внутреннее неудовольствие нового поколения одномоментно бы вылилось в массовые выступления.
Наши оценки в этом отношении весьма негативны. Особенно с учетом того, что все последнее время мы, как я уже говорил, боремся с экстремистским дискурсом только через ограничения. Как бы не пережать.
А что препятствует международному сотрудничеству в сфере борьбы с терроризмом? Ответ здесь весьма короткий - двойные стандарты. Причина их - политические интересы каждой из стран. Государства заигрывают с терроризмом, где-то потакают боевикам, в отдельных случаях поддерживают их финансово и организационно. Но это жизнь. К сожалению, так было и так будет до тех пор, пока деятельность той или иной террористической структуры не достигнет масштаба, когда она начнет угрожать интересам уже большинства ведущих держав. Тогда появится консенсус, и проблема будет очень быстро устранена.
Парадокс: чтобы быть уничтоженной, террористическая организация должна стать слишком сильной, претендующей на мощь, сравнимую с мощью государств. Тогда ей быстро переломят хребет…
В мире готовы объединяться для борьбы с терроризмом или, как платформа для диалога и взаимодействия - антитеррор уже не работает?
На этот вопрос нельзя ответить бинарно, да или нет. Где-то объединение идет. Где-то пока нет, но появляются объединительные тенденции. Где-то, наоборот, объединение развалилось, потому что разошлись интересы участников. Но вообще антитеррор имеет грандиозный объединительный потенциал. Это связано не только с тем, что некоторые террористические структуры раскачивают целые регионы, и это вызывает ответную реакцию большого ряда государств. Но также с тем, что терроризм очень удобный идеологический враг.
Любой терроризм по своей природе антиэтатичен, то есть антигосударственен.
Анархисты или фундаменталистские террористы, неважно - все это борцы-антисистемщики. Поэтому у всех государств есть объединительная логика: за сохранение статус-кво, против расшатывания существующей мировой системы.
В современном мире есть случаи, когда государства ради собственной выгоды поддерживают террористов?
Конечно есть. Иначе об абсолютном большинстве террористических объединений мы бы даже не услышали. Они остались бы местечковыми бандами, действующими локально.
Ни одна террористическая организация, добившаяся международного признания, не могла выйти на такой уровень без содействия со стороны какого-либо государства.
Но не нужно упрощать.
Речь не идет о том, что каждая из влиятельных террористических организаций создана и находится под контролем спецслужбы какой-то страны. Среди серьезных террористических организаций нет ни одной «карманной». Это самостоятельные игроки с собственными целями и интересами.
Все гораздо замысловатей. Где-то речь идет о том, что власти знают, но закрывают глаза на то, что на их территории ведется сбор средств для финансирования терроризма, направленного против не совсем дружественного соседа. Где-то пропускают и не задерживают боевиков, передвигающихся транзитом через их границы. Ну а где-то и правда оказывают прямую поддержку террористической деятельности. Разве секрет, что в турецких санаториях проходят реабилитацию боевики, которые бороролись против правительства Башара Асада в Сирии? Россия неоднократно представляла в Совете Безопасности ООН доказательства того, как террористы беспрепятственно гнали цистернами нефть из Сирии в Турцию, а на полученные деньги закупали оружие и амуницию для продолжения своей деятельности. При этом не будем демонизировать конкретно Турцию: подобными вещами занимаются и другие страны.
Терроризм сегодня - это негосударственная угроза безопасности. Это попытка негосударственных игроков - вооруженных групп или одиночек - присвоить себе право на насилие. Это отрицание принципов законности и существующего политического уклада. Даже если какое-то государство негласно попустительствует деятельности террористов, оно не является основным субъектом или действующим лицом, а лишь пособником. Как минимум, официально все государства мира осуждают терроризм и отрицают его, как форму политической борьбы. Таким образом, если взрывы, поджоги или нападения на мирное население совершаются от лица и имени какого-то государства, это не может быть квалифицировано как терроризм. С сугубо юридической точки зрения - это будут соответственно диверсия и военные преступления.
В различных странах созданы свои списки террористических организаций. Например, «ХАМАС» признается террористами в США, Европейском союзе и Израиле, но не в России. Насколько необходим и возможен единый список террористов?
Единый глобальный список террористов, а точнее, несколько списков есть. Это санкционные перечни, которые ведет Совет Безопасности ООН вот уже 25 лет и в которые включены лица и организации, связанные с «Аль-Каидой», «Исламским государством» и «Талибаном» (запрещенные в России террористические организации). Поскольку перечни ведутся на основании полномочий Совета Безопасности по главе VII Устава ООН, они являются обязательными для всех стран мира.
В отношении всех фигурантов любое государство должно принять обязательные меры: заморозить активы, ввести запрет на поездки и оружейное эмбарго.
Другое дело, что сегодня санкционные перечни ООН ориентированы только на три организации. Причем одна из них - «Талибан» - пытается легализоваться на международном уровне, как законное правительство Афганистана.
Значит, в отношении остальных играет тот самый принцип двойных стандартов. Когда одна и та же структура для одних - террористы, а для других - борцы за национальное самоопределение.
Во главе угла должна быть общность интересов и оценок. Понятно, что есть одиозные организации, по которым в наше время, например, Россия и США ни за что не придут к согласию. «ХАМАС» из этого числа.
Антитеррор - настолько чувствительная тема, что достичь консенсуса бывает сложно и ближайшим союзникам. Так, даже в ШОС сейчас только идут обсуждения по формированию единого списка террористов. И это при том, что изначально эта организация создавалась для борьбы с терроризмом, экстремизмом и сепаратизмом в Евразии.
Одна и та же организация может в одной стране считаться террористической, а в другой - вполне легальной. Но ни в одной стране мира сегодня нет такого, что какой-то из международно признаваемых видов террористической деятельности не объявлен вне закона. Все это благодаря ооновским конвенциям и протоколам в области антитеррора. Они устанавливают, образно выражаясь, минимальные требования к национальным законодательствам, так, чтобы в них обязательно был криминализирован целый ряд преступлений террористической направленности.
Как влияет на борьбу с международным терроризмом конфликт на Украине?
-Во-первых, есть общее следствие. Проблемы с достижением того самого международного консенсуса, который необходим для эффективного противодействия терроризму на наднациональном уровне. Очевидно, что сегодня западники будут блокировать большинство российских инициатив по антитеррору, которые они поддержали бы раньше. И наоборот.
-Во-вторых, прекратили свое существование многие рабочие механизмы. У России были двусторонние рабочие группы по противодействию терроризму с парой десятков стран, которые сегодня признаны недружественными. Естественно, сейчас все это уничтожено. А ведь в этих группах работали практики, шел доверительный обмен чувствительной информацией, проводился обмен оценками в отношении конкретных террористических угроз.
Конфликт на Украине, как и любой региональный конфликт, взвинчивает уровень террористической опасности на континенте. То есть борьба с терроризмом в Европе на перспективу станет расхлебыванием многих последствий этого кризиса. Речь идет о сером оружии и взрывчатке, часть которого попадает на криминальный рынок, о наемниках и «отмороженных», которые после завершения боевых действий будут искать себе новое применение и много о чем еще.
А конфликт в секторе Газа? Руководство Израиля подает проводимую операцию, как «борьбу с террористами». Насколько другие страны согласны с таким определением? Вопрос сложный. Мы вновь наталкиваемся на проблему двойных стандартов, узкополитических интересов и конъюнктуры. И здесь полный тупик. Потому что очевидны две вещи.
-Первая: Израиль в любом случае будет проводить спецоперации против вооруженных палестинцев, потому что это вопрос выживания внутриполитической системы, а у государства в наличии как политическая воля, так и ресурсы. При этом никто не может помешать Израилю использовать эти ресурсы.
-Вторая: в силу экзистенциальных, мировоззренческих причин есть целый ряд государств исламского мира, которые никогда не смирятся с поведением Израиля и сделают все, чтобы поддержать вооруженных палестинцев, против которых Израиль проводит спецоперации.
Это клинч, который грозит разрастанием уровня террористической угрозы на всем Ближнем Востоке, причем на десятилетия вперед.
Мы должны понимать, что сегодняшние пятилетние дети в секторе Газа - это те смертники, которые будут совершать теракты против евреев через 10-15 лет. Понимают это и в Израиле.
Что может предложить Россия в борьбе с международным терроризмом?
Добрую волю. Информацию. Технологии. Кадры. Отечественные наработки в области антитеррора одни из лучших в мире. К сожалению, этот высокий уровень достался по дорогой цене многих десятков крупных террористических нападений на нашей земле.
Насколько приоритетна эта задача для России сейчас?
Трагический феномен терроризма заключается в том, что когда вы о нем забудете, то он тут же о себе напомнит. Меня удивляют разговоры с друзьями и знакомыми, когда те беспечно говорят: ну зачем нам эти бесконечные досмотры на вокзалах, мы же не в девяностые живем. Никто мол и не пытается ничего пронести, чтобы рвануло. Но все дело в том, что в значительной степени мы живем под охранительным эффектом, под пассивной защитой. В большинстве случаев не пытаются пронести, потому что знают, что не пронесут. Так что антитеррористическая защищенность - это постоянный приоритет, мы не можем расслабиться и потерять бдительность. Другое дело, что, как я уже говорил, «физические подходы» к противодействию терроризму должны все сильнее дополняться когнитивными. Анализ текстов, речи, психоэмоционального состояния человека, групповых настроений, даже уровня реализации материальных и нематериальных, в частности, социально-политических потребностей людей. Все это сегодня такие же составляющие антитеррора, как взрывотехника или искусство переговоров.
О вероятности открытого объединения для борьбы с терроризмом пока говорить не приходится. Но, с другой стороны, это и хорошо. Потому. что при нынешнем уровне российско-американских отношений объединить нас могла бы лишь настолько глобальная террористическая угроза, что мы можем только радоваться ее отсутствию.
ЦСБ – МОСКВА.
2025 ГОД
